небо рухнет на землю, перестанет расти трава. он придёт и молча поправит всё.
я читаю чужие стихи,
на себя примеряю строчки,
как кольца с правой руки
на левую - ближе к ночи,
мои кролики все в аду,
мои демоны все в кроватях,
спят и видят во сне звезду,
и хватаются за распятие,
если видится сон дурной,
если чудится ангел смерти.
а мой бог - он совсем иной,
он заклеен в большом конверте,
запечатан и сургучом,
и сухим канцелярским клеем,
ведь мой бог совсем не при чём,
не при яблоках, не при змее.
так и я - в стороне стою
и смотрю на чужие жизни,
раскрывающие мою,
вырывающие со слизью,
с кровью, с треском из самых недр
то, что не было смысла прятать.
"сын зари" - он же Люцифер -
в смущении отводит лапы,
потому что не ждал, что грех
может быть и таким..до дрожи..
до каких-то сокрытых недр,
вонзается он под кожу,
въедается в каждый нерв,
меняет цвет глаз и мысли,
"Не бойся Жнеца", - его серп
не сможет лишить тебя жизни.
на себя примеряю строчки,
как кольца с правой руки
на левую - ближе к ночи,
мои кролики все в аду,
мои демоны все в кроватях,
спят и видят во сне звезду,
и хватаются за распятие,
если видится сон дурной,
если чудится ангел смерти.
а мой бог - он совсем иной,
он заклеен в большом конверте,
запечатан и сургучом,
и сухим канцелярским клеем,
ведь мой бог совсем не при чём,
не при яблоках, не при змее.
так и я - в стороне стою
и смотрю на чужие жизни,
раскрывающие мою,
вырывающие со слизью,
с кровью, с треском из самых недр
то, что не было смысла прятать.
"сын зари" - он же Люцифер -
в смущении отводит лапы,
потому что не ждал, что грех
может быть и таким..до дрожи..
до каких-то сокрытых недр,
вонзается он под кожу,
въедается в каждый нерв,
меняет цвет глаз и мысли,
"Не бойся Жнеца", - его серп
не сможет лишить тебя жизни.